Борьба за главенство в партии началась еще при жизни Ленина. Просто, уже в конце 1922-го года стало ясно, что Ильич умрет, и умрет скоро. Последнее публичное выступление Ленина состоялось в ноябре 1922-го. В Кремле он не появлялся с декабря. Троцкий, Сталин и Каменев, время от времени, ездили к Ленину за консультациями, но, по сути, страна уже управлялась автономно, а влияние «отца мировой революции» на политику стремилось к нулю. Один раз, — осенью 1923-го — Ленин приехал в Москву сам. Вроде как, собирался выступить на праздновании очередной годовщины Октября. Но не выступил. Он провел в столице меньше суток и уехал обратно в Горки. Больше Ленин в Москву не возвращался. Еще с марта 1923-го советская пресса ежедневно печатала отчеты о здоровье Ильича. Руководство ВКП (б) ждало смерти вождя, чтобы начать схватку за власть, но подковерные интриги велись с осени 1922-го. К тому моменту, как Ленин испустил дух, тройка Сталин — Зиновьев — Каменев уже готова была начать наступление на своего самого сильно противника — Троцкого.
Все трое имели к Троцкому глубокие личные претензии. Зиновьев конфликтовал с ним с начала 1920-х годов. Вроде как, даже именно он ввел в оборот термин «троцкизм». Первое столкновение Сталина с Троцким произошла еще раньше — в 1918-м во время обороны Царицына. Тогда они поссорились из-за принципов формирования Красной Армии и присутствия в ней бывших царских офицеров. Главное тут, однако, не предыстория, а диспозиция на момент смерти Ленина.
Тройка контролировала целый ряд важных наркоматов. При этом Зиновьев с Каменевым возглавляли самые влиятельные в стране партийные организации — Ленинградскую и Московскую, а Зиновьев еще и руководил Коминтерном. Интернационал не имел никакой реальной власти, но был важен на теоретическом фронте. Ведь согласно учению — именно Коминтерн являлся высшей властью, а ВКП (б) была только его частью.
Сталин же возглавлял Оргбюро и секретариат ЦК. По сути, именно он регулировал назначения, имея возможность расставить своих людей на важнейших постах. Эту карту Сталин разыграл мастерски, что позволило ему очень быстро нейтрализовать Троцкого, который контролировал Красную Армию и коммунистическую молодежь. ЦК спешным образом расширили за счет сторонников Зиновьева и Сталина, что позволило принимать решения в обход Троцкого. Больше того, зимой-весной 1924-го года начался так называемый Ленинский призыв.
В партию, в соответствии с посмертными указаниями Ильича, приняли почти 250 тысяч новых членов. Подавляющее большинство из них — малограмотные рабочие, некоторые из которых не умели даже читать и писать. Эти люди плохо понимали нюансы марксизма и теоретические воззрения Троцкого. Его фигура была им непонятна, и они предпочитали голосовать за Сталина. Судьбоносным для Троцкого моментом стал XIII-й съезд ВКП (б). Он проиграл важнейшую предсъездовую дискуссию, и оказался в абсолютном меньшинстве при всех касавшихся его будущего голосованиях. С этого момента он полностью утратил контроль над ЦК, но вслед за этим началось новое наступление тройки. И на этот раз Троцкого вытеснили из его главной цитадели — Революционного военного совета, то есть, из руководства Красной Армией.
Используя аппарат ЦК, Сталин быстро расставил там своих людей, в том числе и военных, которые были отправлены в отставку по личной воле Троцкого. 26 января 1925-го (через год после смерти Ленина) место Троцкого во главе Реввоенсовета занял Михаил Фрунзе. Это была финальная точка в полном разгроме Троцкого во внутрипартийной борьбе. С самым влиятельным и авторитетным, после Ленина, коммунистом, Сталин управился за год и два дня.
Можно выделить три момента, которые Троцкий мог бы использовать для победы во внутрипартийной борьбе. Повторюсь, он проиграл ее задолго до смерти Ленина, потому что в январе 24-го у Сталина, Зиновьева и Каменева уже созрел план устранения их ключевого оппонента. Троцкий же явно не был готов к такому развитию событий. Он недооценил тройку и, кажется, не до конца верил, что может проиграть. Троцкий был убежден, что возглавить ВКП (б) может только крупный теоретик марксизма. В этом плане Сталин даже близко не мог рассматриваться, как его конкурент. Впрочем, более всего Троцкий рассчитывал на то, что Ленин лично назовет его своим преемником. Наверное, он был вправе так думать, вот только Ленин преемника не назвал.
Знаменитое «Письмо съезду», известное также как «Завещание Ленина», было написано в конце 1922-го года и содержало острую критику ближайших сторонников Ильича. Сталин был назван «грубым и нелояльным», Троцкий — «хвастливым и самоуверенным». Письмо также содержало предупреждение о том, что конфликт двух этих видных большевиков мог привести к расколу в ЦК. Совсем не тот текст, на который рассчитывал Троцкий. Правда, под давлением критики Ленина можно было потребовать отставки Сталина. Это вопрос даже был поднят, но ЦК проголосовал против. Троцкий потерял тут гораздо больше. Если бы Ленин назвал его преемником, то Троцкий мог бы прикрываться его авторитетом. Мог бы использовать его посмертную поддержку, как индульгенцию.
Второй шанс Троцкий создал себе сам. Осенью 1924-го он начал наступление на «теоретическом фронте». Тогда им было опубликовано несколько статей под общим названием «Уроки Октября». Троцкий критиковал XIII-й съезд и напоминал партии о былых заслугах. В историографии этот этап получил название «литературная дискуссия о троцкизме». Вот только Троцкий проиграл и ее. Сталин с Зиновьевым обвинили его в том, что он ставит свои интересы выше партийных. Этот аргумент имел под собой крепкий теоретический фундамент. Он опирался на труды Ленина. Тогда же Троцкого повторно обвинили в попытке расколоть партию. А внутрипартийная фракционность была запрещена еще Х-м съездом, по настоянию самого Ленина. Партия должна быть единой, никакой тебе внутренней оппозиции. На последних этапах «литературной дискуссии» Сталин бросил в бой против Троцкого еще одного крупного теоретика марксизма — Николая Бухарина. Тот яростно атаковал Троцкого обвинив того в меньшевизме и назвав троцкизм — «враждебным мелкобуружазным учением».
Последний шанс представился Троцкому в декабре 1924-го, когда тройка Сталин — Зиновьев — Каменев раскололась. Сталин тогда выдвинул тезис о построении социализма в одной стране. Этот тезис противоречил марксистскому постулату о том, что революция должна свершиться по всему миру и подрывал позиции Зиновьева как главы Коминтерна. Только, согласно Марксу, отнюдь не Россия должна была стать страной победившего социализма. Революция должна была, сначала, свершиться в странах с существенно более развитой экономикой — то есть, на западе. И Сталин использовал этот аргумент, когда Зиновьев, забыв о былых противоречиях, пошел на союз с Троцкими. Тогда же вновь был использован Бухарин, как крупный теоретик, а также рабочие из Ленинского призыва. Эти люди плохо понимали теорию, но верили Сталину и поддерживали его.
Если бы Троцкий победил. Внешняя политика
Допустим, Троцкий взял бы верх. У него, по большому счету, был только один шанс одержать победу — военный переворот. Опираясь на Красную Армию, которую он контролировал как минимум до лета 1924-го, Троцкий мог бы арестовать и сместить со всех постов Сталина, Зиновьева и остальных. Но он слишком верил в то, что сможет победить на их поле. А там он был обречен на поражение. И, все же, допустим, что Троцкий пришел бы к власти. Тут нам нужно помнить две вещи. Во-первых, Троцкий не стал бы выдвигать тезис о строительстве социализма в одной стране. Он сделал бы ставку на Коминтерн и поддерживал коммунистические выступления по всему земному шару. Причем не только экономически и политически, но и военным путем. Простой пример. Сталин с Зиновьевым весьма скептически отнеслись к Гамбургскому восстанию коммунистов (октябрь 23-го), Троцкий же истово верил в то, что этот мятеж — начало коммунистической революции в Германии.
Он даже намеревался оказать восставшим военную поддержку. Это просто демонстрация того, что Троцкий готов был бы растрачивать ресурсы и силы на любое «антибуржуазное» выступление. Даже если оно было заведомо обречено на провал. Все это подталкивает нас к тому, что Троцкий с самого начала строил бы военную машину и вел бы беспорядочную внешнюю политику. Там, где государство не имеет постоянных союзников, но готово яростно ринуться в бой, как бык на красную тряпку. А такая политика, как правило, приводит к созданию широкой международной коалиции против подобных вмешательств. Иными словами, СССР обзавелся бы бессчетным множеством врагов. И тут нам снова придется задаться вопросом: кого, в такой ситуации, поддержали бы Великобритания и США в случае германо-советского конфликта.
Если бы Троцкий победил. Внутренняя политика
Бытует мнение, что если бы Троцкий победил, то не было бы ни репрессий, ни лагерей, ни ежовщины, ни огромного количества жертв. Чтобы убедиться в том, что все это было бы и при Троцком, достаточно вспомнить, возможно, самый известный из его трудов. В 1920-м из-под его пера вышла пугающая одним своим названием книга: «Терроризм и коммунизм». Это был ответ немецкому марксисту Карлу Каутскому. В книге Троцкий не только оправдывает Красный террор времен Гражданской войны, но и призывает не отказываться от него после ее окончания. Пролетариат должен добиться своего любыми методами. Классовый враг подлежит уничтожению. А классовый враг повсюду. Книга отдает ежовской паранойей и всецело оправдывает репрессии, как ответную меру на «заговоры». Только мы же знаем, что «заговором», при желании, можно счесть обычный кухонный разговор. Потому что власть пролетариата должна защищать себя. Любыми методами. Для ясности приведу несколько цитат: «Чем ожесточеннее и опаснее сопротивление поверженного классового врага, тем неизбежнее система репрессий сгущается в систему террора». «Революция «логически» не требует терроризма, как «логически» она не требует и вооруженного восстания. Какая широковещательная банальность!
Но зато революция требует от революционного класса, чтобы он добился своей цели всеми средствами, какие имеются в его распоряжении: если нужно — вооруженным восстанием, если требуется — терроризмом». Наконец: «Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной армии, устрашая остальных, сламывая их волю. Так же действует революция: она убивает единицы, устрашает тысячи. В этом смысле красный террор принципиально не отличается от вооруженного восстания, прямым продолжением которого он является. «Морально» осуждать государственный террор революционного класса может лишь тот, кто принципиально отвергает (на словах) всякое вообще насилие — стало быть, всякую войну и всякое восстание. Для этого нужно быть просто-напросто лицемерным квакером». К слову, «Терроризм и коммунизм» — единственное произведение Троцкого, которое встретило полное одобрение со стороны Сталина. В своем личном экземпляре было сделано с десяток хвалебных пометок. Все это дает основания полагать, что, придя к власти, Троцкий развязал бы столь же широкомасштабный террор, что и Сталин в конце 30-х годов. К слову, аргументы, приведенные в этой книге Троцкого, позже не раз использовались для оправдания политический репрессий. Правда, их выдавали за мысли самого Сталина. Приходится, однако, признать, что именно Троцкий подготовил теоретическую почву для Большого Террора.
Facebook Комментарий